(К сожалению, придётся сделать такое замечание. Сия запись не имеет абсолютно ничего общего с очередным российским говнофильмом, кроме названия. Так что, если вы пришли сюда за ним — уходите.)
<< Назад
Морин ворвался в кабинет шерифа без стука. Вообще, было много такого, из-за чего Морину следовало держаться подальше от этого места.
Ему не делало погоды также и то, что шериф Лоу приходился ему зятем (прим.: муж сестры). Их отношения были сложными, тем более, что обвенчался он с Дианой почти насильственно, едва та достигла совершеннолетия. Её брата успокаивал лишь тот факт, что Диане не придётся ходить в шахты. Однако когда он узнал, что Лоу избивает Диану, то незамедлительно пришёл и поставил шерифу фингал, за что просидел в камере несколько дней.
Первое, что бросилось ему в глаза, был пояс с эмблемой корпорации "Сабаль Фаундейшн", какие носят надзиратели и изредка навещающие шахту ревизоры из центра. Такая же эмблема красуется на поясе шерифа, но это был не его пояс.
Морин разминулся с шерифом всего на несколько минут, даже видел, как он уезжает на мотоцикле в направлении штольни. Сам Морин ходил пешком, чтобы не привлекать лишнее внимание. Это примерно пять километров по пустыне, но ему не привыкать.
Он догадался, что собираются сделать с чужаком, выругался про себя, что не догадался раньше, и бросился бежать обратно в шахты, прихватив с собой пояс чужака.
...
Сильный удар по щеке вернул Павла к реальности. Реальность была такова, что лучше бы он к ней не возвращался. Он сидел на стуле, с прочно связанными за спиной руками, в плохо освещённой комнате. Судя по прохладе, это мог быть подвал, но в нём не ощущалось сырости, хотя откуда взяться сырости на Сабале? Думая о ней, у Павла пересохло во рту и безумно хотелось пить. Обычно пленников в таких случаях поливают холодной водой, но с водой на этой планете проблемы, что уже плохо.
— Есть попить? — хриплым голосом спросил Павел.
За глупый вопрос он получил ещё один удар по щеке. Его палач был высоким и худощавым блондином, однако коренастый, спину держал прямо, чувствовалась армейская выправка. И рука тяжёлая.
— Ты похож на солдата, стало быть, процедуру знаешь. Скажешь всё, что я хочу услышать, и умрёшь быстро. Не скажешь — всё равно умрёшь, но я заставлю тебя пожалеть, что родился на свет.
Его голос был низким и довольно приятным, даже для человека, который тебя пытает.
— Ой, какие мы страшные!
После третьего удара, Павел, наконец, почувствовал привкус крови во рту. Хоть какая-то жидкость, чтобы промочить горло.
— Не боишься, значит? Может, думаешь, что кто-нибудь придёт за тобой?
— Кстати, нет. Такого даже в планах не было. Я рассчитываю освободиться сам и оторвать тебе башку.
Павел широко улыбнулся. Неожиданно его палач тоже ответил улыбкой. Он отошёл к стоящему рядом столу и взял нечто вроде длинных щипцов. Вероятно, будет выдирать зубы, подумал Павел. Но вместо этого он окунул щипцы в ведро с песком, которое Павел ранее не заметил. Щипцами он вытащил животное, похожее на большую гусеницу.
— Эти червяки водятся в местных песках. Как и большинство живых существ во Вселенной, сами по себе они безобидны. Но если им что-нибудь угрожает — они выстреливают крепким полуторадюймовым жалом, пропитанным ещё пока плохо изученным составом. Одно только известно достоверно — их укус для человека невероятно болезненный.
Следовало догадаться, что пытка будет изощрённой. Если вырывание зубов, раскалённую проволоку, иглы под ногти ещё можно было перетерпеть, то укус неизвестного инопланетного существа пугал как ничто другое. Павла окатил холодный пот почти сразу, как червь был положен ему на коленку. Он очень медленно пополз к животу. В это время палач отошёл к двери и схватился за рубильник на стене.
— Они мало известны, потому что живут под землёй и жутко боятся… света.
— Нет, не надо. Я отвечу на ваши вопросы.
— Ну, а как же демонстрация?
С этими словами палач дёрнул рубильник. Ногу пронзила такая боль, словно она попала в медвежий капкан, или в несколько капканов сразу. Затем она начала гореть, а после жжения — чесаться. Жжение передавалось на соседние части тела. Когда палач выключил свет, Павел уже согнулся на стуле и бился в конвульсиях, не в силах почесать своё горящее тело.
— Какая жалость, — равнодушно произнёс палач. — Он попал в бедро. Если бы попал в живот, ощущения были бы… приятнее.
— Пожалуйста... — простонал Павел.
С его щёк потекли слёзы. Палач достал своим инструментом ещё одного червя из ведра, схватил Павла за волосы и, резким движением подняв его голову, приблизил жуткое существо к лицу.
— Имя!
— Остапов. Павел Остапов.
— Кто послал тебя сюда?
Павел помедлил. Палач провёл червем ему по щеке.
— Забыл что ли?
— П-полковник. Полковник Аксёнов.
— Зачем?
— Найти и устранить повстанцев, чтобы не допустить масштабного кровопролития.
— Что? В одиночку?
Этот вопрос напомнил Павлу старика, которого он встретил, подойдя к деревне. Следовало послушать совета.
Минуту... Старик. Но это невозможно! Если люди здесь гибнут от рабского труда и неизученных болезней в шахтах, среди них не должно быть стариков.
— Кто ещё с тобой? Отвечай!
— Я один. Это правда. Я разведчик.
— Хреновый ты разведчик. Попался в первый же день.
Палач положил червя обратно в песок и направился к выходу.
— Посиди пока здесь. Надо кое-что проверить.
...
Когда шериф вернулся в свой кабинет, он увидел Диану, кротко сидящую в углу на стуле. Не глядя на неё, шериф задал вопрос.
— Зачем ты пришла сюда?
— Извиниться.
— Одумалась, да? Выйди вон, мне сейчас не до тебя.
Шериф сел за стол, а Диана встала и подошла к нему. На столе лежал аккуратный свёрток.
— Что это?
— Я принесла тебе обед. Видимо, ты сегодня опять задержишься?
Шериф убрал свёрток в ящик стола.
— Кто был этот чужак?
— Это не твоего ума дело. И я велел тебе уходить.
— Прости меня. Я больше не буду так себя вести.
— Хорошо. А теперь уходи.
Диана протянула к нему руку, но резко остановилась и быстрым шагом направилась к выходу. Сейчас не подходящее было время, да и не очень хорошо она умеет обращаться с мужчинами.
— Стой!
Диана замерла в дверном проёме и не решалась повернуться.
— Ты его знаешь?
— Кого?
— Чужака.
— Нет. Я же поинтересовалась, кто это был.
Он замолчал. Диана не знала, можно ли ей идти или нет. Вроде бы он её не отпустил. С другой стороны, до этого он её активно прогонял.
— Кто-нибудь ещё был здесь? — наконец спросил он.
— Нет.
Он резко встал, широкими шагами подошёл к Диане и грубо схватил её за руку.
— Тогда куда делся пояс чужака?
— Мне больно!
— Где пояс, я спрашиваю?
— Ай! Я не знаю. Правда, я его не видела.
— Давай, не ври мне. Ты — неблагодарная стерва. Я же всё делаю для тебя! Почему ты так отвечаешь мне?
— Я не видела. Пусти. Пожалуйста.
В её глазах появились слёзы, но шериф по-прежнему выкручивал ей руку и обжигал своим яростным взглядом.
— Ваш чужак уже кормит червей. Лучше бы тебе отдать пояс, если ты взяла его. И лучше бы тебе быть дома, когда я вернусь. А вернусь я вовремя. Поняла меня?
— Конечно! Конечно!
Он отпустил Диану, та упала на колени и начала плакать.
...
Боль прожигала Павла насквозь. Даже ранение, полученное им на Хироне, не болело так долго и так сильно, и не распространялось лихорадкой по всему телу. Тем не менее, сквозь невыносимую боль, сковывающую тело, которое и так было связано, он пытался придумать план побега. Подёргавшись на стуле, он сумел освободить одну ногу. Видимо, верёвки немного ослабли, пропитавшись его холодным потом. Выкинув ногу вперёд, он случайно зацепил ведро, и то повалилось на бок. Пол в этом подвале не был покрыт ничем, только песком, ужасные черви могли расползтись, этого нельзя было допустить. Хотя, подумал Павел, это будет неплохой ловушкой.
Один червяк вылез из ведра и тут же зарылся в песок. Даже тусклый свет от одной запыленной лампы был для него неприятен.
"Тут мы с тобой похожи", — подумал Павел.
Не осознавая, что он делает, Павел начал копать под ведром. Его сознание сосредоточилось на кончике свободной ноги, тем самым немного приглушив боль. Он нащупал ногой нечто живое. Одно неосторожное движение и в стопу могла попасть вторая ядовитая игла. Одной такой хватило, чтобы горела половина его тела. Если бы его начали сейчас резать, он бы, наверно, не почувствовал разницы. Очень медленно Павел подкапывался под червя. Тот пока не чувствовал опасности, но, испытывая некоторые неудобства, отползал в сторону.
Палач вернулся в комнату пыток. Увидев опрокинутое ведро, он потянулся к рубильнику.
— Я смотрю, мы не умеем сидеть смирно. Нужно тебя проучить как следует.
Доля везения, щепотка сноровки и чаша отчаяния — и вот, ядовитый червь, подкинутый ногой Павла, летит прямиком в шею его палача. Как раз в этот момент палач дёргает рубильник. Если бы он смог закричать, он кричал бы очень громко и очень жутко, но он не смог, так как всё горло и голосовые связки мгновенно парализовало. Падая на колени, палач невольно дёрнул рычаг, выключив яркий свет. Он схватился руками за своё горло, застыл в такой позе на какое-то время, затем медленно повалился на бок и больше не двигался. Укус в шею парализует либо сердце, либо лёгкие, от чего человек умирает сразу. Возможно, его оживил бы заряд электрошокера, но рядом никого не было.
...
Павел потерял ощущение времени. Могло пройти десять минут, могла пройти пара суток. Но к тому моменту, когда дверь снова открылась, она казалась ему пастью жуткого монстра, источающего жуткую вонь и липкую слюну. Длинный извивающийся язык медленно приблизился к нему, земля задрожала, или, может, это уже были зубы, которые сомкнулись над ним, лишив последнего источника света.
Товарищ палача пошёл проведать его, когда тот пропал более чем на полчаса. Открыв дверь, он увидел на песке два тела, оба в странной скорченной позе. С первого взгляда непонятно было, который из них связан. Едва он успел разобрать в полутьме, кто есть кто, как на его затылок обрушился сильный удар дубинкой. Тогда Морин зашёл в комнату пыток и сразу же кинулся к Павлу.
— Пески! Его укусил харед. Дело плохо. Эй, ты меня слышишь? Я отнесу тебя в безопасное место.
Морин разрезал верёвки, подозвал двух своих друзей, и они унесли Павла. Незаметно для надзирателей его удалось увезти в дом Морина, Дианы и их матери.
— А его не станут здесь искать? — спросила Диана, когда Морин укладывал Павла на её кровать, против чего она не возражала.
— Если они станут его искать, то будут искать везде, — ответил Морин. — Меня сейчас больше беспокоит его состояние.
Диана поспешно принесла таз с холодной водой из реки, поставила его на тумбочке возле кровати, смочила полотенце и начала вытирать Павлу лицо. У него был сильный жар.
— Его укусил харед, ведь так?
— Да.
— Ты знаешь, что укус хареда смертелен. И у нас нет противоядия. Ни у кого ещё нет.
— У меня предчувствие, что скоро оно у нас будет.
Морин достал из кармана электрошокер, которым пользовались надзиратели.
— Вот. Если остановится сердце, ударь прямо по нему. Прижимаешь и нажимаешь вот эту кнопку.
Диана неохотно взяла электрошокер, с отвращением бросила его на стул и продолжила обтирать Павла.
— Ты бы лучше привёл мне врача, и достал медикаменты, что-нибудь жаропонижающее…
— Посмотрим, что я смогу сделать.
Возле двери Морин оглянулся и сказал Диане:
— Если он что-нибудь скажет…
— Я тебя умоляю, брат! Ты сейчас ничем не лучше моего мужа.
— Прости. Ты права.
Морин крепко прижал свои чётки к груди, потом обернулся и протянул их Диане.
— Возьми. Да сохранит солнце этого человека.
Диана с радостью приняла их, зная, что, чтобы ни случилось, брат вернётся за своим любимым талисманом.
— Да сохранит солнце тебя, Морин. Возвращайся скорее.
Дальше >>
<< Назад
Морин ворвался в кабинет шерифа без стука. Вообще, было много такого, из-за чего Морину следовало держаться подальше от этого места.
Ему не делало погоды также и то, что шериф Лоу приходился ему зятем (прим.: муж сестры). Их отношения были сложными, тем более, что обвенчался он с Дианой почти насильственно, едва та достигла совершеннолетия. Её брата успокаивал лишь тот факт, что Диане не придётся ходить в шахты. Однако когда он узнал, что Лоу избивает Диану, то незамедлительно пришёл и поставил шерифу фингал, за что просидел в камере несколько дней.
Первое, что бросилось ему в глаза, был пояс с эмблемой корпорации "Сабаль Фаундейшн", какие носят надзиратели и изредка навещающие шахту ревизоры из центра. Такая же эмблема красуется на поясе шерифа, но это был не его пояс.
Морин разминулся с шерифом всего на несколько минут, даже видел, как он уезжает на мотоцикле в направлении штольни. Сам Морин ходил пешком, чтобы не привлекать лишнее внимание. Это примерно пять километров по пустыне, но ему не привыкать.
Он догадался, что собираются сделать с чужаком, выругался про себя, что не догадался раньше, и бросился бежать обратно в шахты, прихватив с собой пояс чужака.
...
Сильный удар по щеке вернул Павла к реальности. Реальность была такова, что лучше бы он к ней не возвращался. Он сидел на стуле, с прочно связанными за спиной руками, в плохо освещённой комнате. Судя по прохладе, это мог быть подвал, но в нём не ощущалось сырости, хотя откуда взяться сырости на Сабале? Думая о ней, у Павла пересохло во рту и безумно хотелось пить. Обычно пленников в таких случаях поливают холодной водой, но с водой на этой планете проблемы, что уже плохо.
— Есть попить? — хриплым голосом спросил Павел.
За глупый вопрос он получил ещё один удар по щеке. Его палач был высоким и худощавым блондином, однако коренастый, спину держал прямо, чувствовалась армейская выправка. И рука тяжёлая.
— Ты похож на солдата, стало быть, процедуру знаешь. Скажешь всё, что я хочу услышать, и умрёшь быстро. Не скажешь — всё равно умрёшь, но я заставлю тебя пожалеть, что родился на свет.
Его голос был низким и довольно приятным, даже для человека, который тебя пытает.
— Ой, какие мы страшные!
После третьего удара, Павел, наконец, почувствовал привкус крови во рту. Хоть какая-то жидкость, чтобы промочить горло.
— Не боишься, значит? Может, думаешь, что кто-нибудь придёт за тобой?
— Кстати, нет. Такого даже в планах не было. Я рассчитываю освободиться сам и оторвать тебе башку.
Павел широко улыбнулся. Неожиданно его палач тоже ответил улыбкой. Он отошёл к стоящему рядом столу и взял нечто вроде длинных щипцов. Вероятно, будет выдирать зубы, подумал Павел. Но вместо этого он окунул щипцы в ведро с песком, которое Павел ранее не заметил. Щипцами он вытащил животное, похожее на большую гусеницу.
— Эти червяки водятся в местных песках. Как и большинство живых существ во Вселенной, сами по себе они безобидны. Но если им что-нибудь угрожает — они выстреливают крепким полуторадюймовым жалом, пропитанным ещё пока плохо изученным составом. Одно только известно достоверно — их укус для человека невероятно болезненный.
Следовало догадаться, что пытка будет изощрённой. Если вырывание зубов, раскалённую проволоку, иглы под ногти ещё можно было перетерпеть, то укус неизвестного инопланетного существа пугал как ничто другое. Павла окатил холодный пот почти сразу, как червь был положен ему на коленку. Он очень медленно пополз к животу. В это время палач отошёл к двери и схватился за рубильник на стене.
— Они мало известны, потому что живут под землёй и жутко боятся… света.
— Нет, не надо. Я отвечу на ваши вопросы.
— Ну, а как же демонстрация?
С этими словами палач дёрнул рубильник. Ногу пронзила такая боль, словно она попала в медвежий капкан, или в несколько капканов сразу. Затем она начала гореть, а после жжения — чесаться. Жжение передавалось на соседние части тела. Когда палач выключил свет, Павел уже согнулся на стуле и бился в конвульсиях, не в силах почесать своё горящее тело.
— Какая жалость, — равнодушно произнёс палач. — Он попал в бедро. Если бы попал в живот, ощущения были бы… приятнее.
— Пожалуйста... — простонал Павел.
С его щёк потекли слёзы. Палач достал своим инструментом ещё одного червя из ведра, схватил Павла за волосы и, резким движением подняв его голову, приблизил жуткое существо к лицу.
— Имя!
— Остапов. Павел Остапов.
— Кто послал тебя сюда?
Павел помедлил. Палач провёл червем ему по щеке.
— Забыл что ли?
— П-полковник. Полковник Аксёнов.
— Зачем?
— Найти и устранить повстанцев, чтобы не допустить масштабного кровопролития.
— Что? В одиночку?
Этот вопрос напомнил Павлу старика, которого он встретил, подойдя к деревне. Следовало послушать совета.
Минуту... Старик. Но это невозможно! Если люди здесь гибнут от рабского труда и неизученных болезней в шахтах, среди них не должно быть стариков.
— Кто ещё с тобой? Отвечай!
— Я один. Это правда. Я разведчик.
— Хреновый ты разведчик. Попался в первый же день.
Палач положил червя обратно в песок и направился к выходу.
— Посиди пока здесь. Надо кое-что проверить.
...
Когда шериф вернулся в свой кабинет, он увидел Диану, кротко сидящую в углу на стуле. Не глядя на неё, шериф задал вопрос.
— Зачем ты пришла сюда?
— Извиниться.
— Одумалась, да? Выйди вон, мне сейчас не до тебя.
Шериф сел за стол, а Диана встала и подошла к нему. На столе лежал аккуратный свёрток.
— Что это?
— Я принесла тебе обед. Видимо, ты сегодня опять задержишься?
Шериф убрал свёрток в ящик стола.
— Кто был этот чужак?
— Это не твоего ума дело. И я велел тебе уходить.
— Прости меня. Я больше не буду так себя вести.
— Хорошо. А теперь уходи.
Диана протянула к нему руку, но резко остановилась и быстрым шагом направилась к выходу. Сейчас не подходящее было время, да и не очень хорошо она умеет обращаться с мужчинами.
— Стой!
Диана замерла в дверном проёме и не решалась повернуться.
— Ты его знаешь?
— Кого?
— Чужака.
— Нет. Я же поинтересовалась, кто это был.
Он замолчал. Диана не знала, можно ли ей идти или нет. Вроде бы он её не отпустил. С другой стороны, до этого он её активно прогонял.
— Кто-нибудь ещё был здесь? — наконец спросил он.
— Нет.
Он резко встал, широкими шагами подошёл к Диане и грубо схватил её за руку.
— Тогда куда делся пояс чужака?
— Мне больно!
— Где пояс, я спрашиваю?
— Ай! Я не знаю. Правда, я его не видела.
— Давай, не ври мне. Ты — неблагодарная стерва. Я же всё делаю для тебя! Почему ты так отвечаешь мне?
— Я не видела. Пусти. Пожалуйста.
В её глазах появились слёзы, но шериф по-прежнему выкручивал ей руку и обжигал своим яростным взглядом.
— Ваш чужак уже кормит червей. Лучше бы тебе отдать пояс, если ты взяла его. И лучше бы тебе быть дома, когда я вернусь. А вернусь я вовремя. Поняла меня?
— Конечно! Конечно!
Он отпустил Диану, та упала на колени и начала плакать.
...
Боль прожигала Павла насквозь. Даже ранение, полученное им на Хироне, не болело так долго и так сильно, и не распространялось лихорадкой по всему телу. Тем не менее, сквозь невыносимую боль, сковывающую тело, которое и так было связано, он пытался придумать план побега. Подёргавшись на стуле, он сумел освободить одну ногу. Видимо, верёвки немного ослабли, пропитавшись его холодным потом. Выкинув ногу вперёд, он случайно зацепил ведро, и то повалилось на бок. Пол в этом подвале не был покрыт ничем, только песком, ужасные черви могли расползтись, этого нельзя было допустить. Хотя, подумал Павел, это будет неплохой ловушкой.
Один червяк вылез из ведра и тут же зарылся в песок. Даже тусклый свет от одной запыленной лампы был для него неприятен.
"Тут мы с тобой похожи", — подумал Павел.
Не осознавая, что он делает, Павел начал копать под ведром. Его сознание сосредоточилось на кончике свободной ноги, тем самым немного приглушив боль. Он нащупал ногой нечто живое. Одно неосторожное движение и в стопу могла попасть вторая ядовитая игла. Одной такой хватило, чтобы горела половина его тела. Если бы его начали сейчас резать, он бы, наверно, не почувствовал разницы. Очень медленно Павел подкапывался под червя. Тот пока не чувствовал опасности, но, испытывая некоторые неудобства, отползал в сторону.
Палач вернулся в комнату пыток. Увидев опрокинутое ведро, он потянулся к рубильнику.
— Я смотрю, мы не умеем сидеть смирно. Нужно тебя проучить как следует.
Доля везения, щепотка сноровки и чаша отчаяния — и вот, ядовитый червь, подкинутый ногой Павла, летит прямиком в шею его палача. Как раз в этот момент палач дёргает рубильник. Если бы он смог закричать, он кричал бы очень громко и очень жутко, но он не смог, так как всё горло и голосовые связки мгновенно парализовало. Падая на колени, палач невольно дёрнул рычаг, выключив яркий свет. Он схватился руками за своё горло, застыл в такой позе на какое-то время, затем медленно повалился на бок и больше не двигался. Укус в шею парализует либо сердце, либо лёгкие, от чего человек умирает сразу. Возможно, его оживил бы заряд электрошокера, но рядом никого не было.
...
Павел потерял ощущение времени. Могло пройти десять минут, могла пройти пара суток. Но к тому моменту, когда дверь снова открылась, она казалась ему пастью жуткого монстра, источающего жуткую вонь и липкую слюну. Длинный извивающийся язык медленно приблизился к нему, земля задрожала, или, может, это уже были зубы, которые сомкнулись над ним, лишив последнего источника света.
Товарищ палача пошёл проведать его, когда тот пропал более чем на полчаса. Открыв дверь, он увидел на песке два тела, оба в странной скорченной позе. С первого взгляда непонятно было, который из них связан. Едва он успел разобрать в полутьме, кто есть кто, как на его затылок обрушился сильный удар дубинкой. Тогда Морин зашёл в комнату пыток и сразу же кинулся к Павлу.
— Пески! Его укусил харед. Дело плохо. Эй, ты меня слышишь? Я отнесу тебя в безопасное место.
Морин разрезал верёвки, подозвал двух своих друзей, и они унесли Павла. Незаметно для надзирателей его удалось увезти в дом Морина, Дианы и их матери.
— А его не станут здесь искать? — спросила Диана, когда Морин укладывал Павла на её кровать, против чего она не возражала.
— Если они станут его искать, то будут искать везде, — ответил Морин. — Меня сейчас больше беспокоит его состояние.
Диана поспешно принесла таз с холодной водой из реки, поставила его на тумбочке возле кровати, смочила полотенце и начала вытирать Павлу лицо. У него был сильный жар.
— Его укусил харед, ведь так?
— Да.
— Ты знаешь, что укус хареда смертелен. И у нас нет противоядия. Ни у кого ещё нет.
— У меня предчувствие, что скоро оно у нас будет.
Морин достал из кармана электрошокер, которым пользовались надзиратели.
— Вот. Если остановится сердце, ударь прямо по нему. Прижимаешь и нажимаешь вот эту кнопку.
Диана неохотно взяла электрошокер, с отвращением бросила его на стул и продолжила обтирать Павла.
— Ты бы лучше привёл мне врача, и достал медикаменты, что-нибудь жаропонижающее…
— Посмотрим, что я смогу сделать.
Возле двери Морин оглянулся и сказал Диане:
— Если он что-нибудь скажет…
— Я тебя умоляю, брат! Ты сейчас ничем не лучше моего мужа.
— Прости. Ты права.
Морин крепко прижал свои чётки к груди, потом обернулся и протянул их Диане.
— Возьми. Да сохранит солнце этого человека.
Диана с радостью приняла их, зная, что, чтобы ни случилось, брат вернётся за своим любимым талисманом.
— Да сохранит солнце тебя, Морин. Возвращайся скорее.
Дальше >>
