(А самолёт летит — колёса терлися, а вы не ждали нас, а мы припёрлися!
Всех с Новым Годом! И с Новым Кризисом!
Дальше будет весело.)
<< Назад
В этот самый момент дверь с шумом отъехала в сторону. К сожалению, это был частный звездолёт, поэтому никаких запоров на дверях кают, кроме аварийных.
— Сержант Остапов, можно... Ох, извините, что помешал. Сержант Остапов, можно с вами побеседовать?
В проходе появился щуплый человек средних лет в дешёвом помятом костюме пыльно-бежевого цвета.
— Вы не видите, что мы разговариваем? Я подойду к вам, когда...
— Мы уже закончили, — перебил полковник и поднялся.
Он сделал особое ударение на слове "закончили". Неужели ещё одна проверка? Несмотря на то, что этот человек выглядел неуверенно, полковник намекнул, что воспринимать его надо всерьёз. Видимо, это специальная личность, перед которой расслабляешься и совершаешь ошибку.
Павел проследовал за ним в каюту, которая была обставлена как рабочий кабинет. Очередная канцелярская крыса, которая даже на звездолёте не отдыхает от своей никчёмной работы. Он представился как Ленни Дженкинс и предложил Павлу сесть напротив. Бюрократы — слабые беспомощные люди, которые отгораживаются от прочих широким столом, как можно выше заваленным папками и книгами, и за своей импровизированной стеной считают себя всесильными.
— Сержант Остапов, хоть полковник и ручался за вас, я не могу избежать некоторых формальностей. Вы не должны никому рассказывать про Сабаль, про всё, что увидите или услышите на нём.
— Почему?
— Таково правило. Никому и никогда не рассказывать про Сабаль. Влиятельные люди платят за это влиятельные деньги. Если от вас произойдёт утечка информации, вы немедленно лишитесь звания и места в ВКС, и ни полковник, ни какой генерал вам не смогут помочь. Вообще, вас не должно быть здесь.
— Это угроза?
Его собеседник сразу сжался, как будто Павел собрался его бить. Он знал слабость этих крыс, они сильны только на словах, умеют только угрожать и запугивать, а Павел мог прямо здесь и сейчас разбить ему лицо об этот стол. Только сильно давить на них нельзя, потому что они чертовски злопамятны и могут преследовать за такое тебя и всю твою родню до десятого колена.
— Солнце упаси! Я — мелкий чиновник, я всего лишь делаю то, за что получаю зарплату, и не в моих силах угрожать вам или кому бы то ещё. Я могу лишь предупредить. Могу и должен. Вы должны понимать, какие акулы вцепились в этот кусок мяса, и какие острые у них зубы. Если даже президент Земли был здесь и помалкивает об этом.
Президент Земли? То есть либо он в этом предприятии имеет сам какую-то выгоду, либо над этим стоят настолько сильные фигуры, что способны контролировать самого влиятельного человека в этом секторе галактики. Чем они ему пригрозили за неповиновение? Погасить Солнце? Как-то это всё не внушало должного доверия.
— Мир совсем не такой, каким кажется, сержант. Вы — один из немногих людей, которым предоставлена возможность немного узреть истину. И постарайтесь не ослепнуть. Поверьте моему опыту, я уже шесть лет жалею, что не остался на Земле — это очень неблагодарная работа.
Павел сжалился над ним и попробовал сменить направление разговора, чтобы Дженкинс расслабился.
— А почему вы не можете вернуться на Землю?
— Могу. Но всё уже не будет так, как раньше. Я буду под постоянным и бдительным присмотром. Как и вы, когда вернётесь.
— Глупости. Никто не может следить за человеком постоянно, даже если очень захотеть.
— Вы так думаете? Вы, вероятно, в армии привыкли проходить проверки личности на каждом углу, а вот обычных людей это весьма раздражает. Личный терминал с постоянным подключением к сети. Все ваши личные документы разбросаны где-то по бесчисленным серверам и, теоретически, доступны всем. Единственная платёжная карточка, личный банковский счёт, который отслеживает все ваши покупки и перемещения, и нет никакого другого легального способа приобретения товаров и услуг. Паспорт, в который вшиты ваши биометрические данные. Чип, который сканирует любая дверь, в магазине, в ресторане, даже в вашей собственной квартире. Вы там, на Земле, живёте в пятизвёздочной тюрьме, и сами не осознаёте этого.
— Если всё так плохо, по-вашему, почему же вы жалеете, что не остались в этой, как вы сами выразились, "тюрьме"?
— Потому что тогда бы я не знал об этом.
Звездолёт вышел на орбиту планеты, и от него отделился челнок. Полковник показал Павлу на иллюминатор. Но не белоснежная планета должна была привлечь его внимание, а маленькая орбитальная станция, мимо которой они пролетали.
— Экспериментальное орбитальное оружие. Станция аккумулирует солнечную энергию и может в любой момент выпустить её на…
— Ха-ха, хорошая шутка, — перебил его Дженкинс. — Это всего лишь метеостанция.
Полковник не шутил. Полковник никогда не шутил. Дженкинс осознал это слишком поздно, и под давлением его сурового взгляда стал бледнее, чем планета в иллюминаторе, и начал сильно заикаться.
— Н-н-но, п-п-полковник, это же с-с-секретно!
— Это я буду решать.
— У н-н-него есть д-д-допуск?
— Теперь есть. А вот у вас допуска к нашему разговору нет.
Да, и полковник неплохо знал, как нужно обращаться с мелкими чиновниками. Первый раз он дал ему прочувствовать ощущение превосходства и собственной важности, которого он так жаждал, и когда тот расслабился, показал ему его подлинное место.
Дженкинс отодвинулся от них, насколько это позволяли подлокотники кресла и ремни безопасности, надел наушники и стал ещё более незаметным, чем был всегда.
— Так вот, этот спутник, прикидывающийся метеостанцией, на самом деле может выпустить концентрированную энергию разрушительной силы на поверхность. Но пока только в теории. Проверить его лучше всего на этой планете, так как разработчики ещё не придумали, как бороться с облачностью.
— Вы же не собираетесь…
— Нет. Я не собираюсь. А вот они, — полковник незаметно покосился на Дженкинса. — Они вполне могут.
Павел начал понимать. На планете скрывается террористическая группировка. Но вместо того, чтобы их искать и арестовывать, военные силы хотят без суда и следствия прихлопнуть их всех разом новым чудовищным оружием, вроде того, как они сделали это на Хироне. Только на Хироне использовали звездолёт, который дорого обслуживать, а маленькая орбитальная станция сама по себе кружится вокруг планеты. А что, если такие станции появятся на орбите каждой планеты? Конец самому определению свободы. Как только тебя заподозрят в измене, точечный удар огнём с небес сотрёт тебя с лица планеты. Полковник был против этого решения.
— Я должен их найти и привести по-хорошему, — подытожил Павел.
— Совершенно верно.
— Это будет трудно.
— Нет. Я думаю, что это будет практически невозможно. Завтра я полечу осматривать эту станцию. К сожалению, я вхожу в комиссию по её сдаче в эксплуатацию. И ещё раз, к сожалению, от моего слова уже мало что зависит. Я и так оттягивал, сколько мог. Думаю, на этот раз они довели её до совершенства.
— Какова моя задача?
— Пока просто разведка. Километрах в ста к востоку от города есть каньон, по нему проходит река, а вдоль реки расположилось поселение шахтёров. Я хочу, чтобы ты под видом контролёра из концерна съездил к ним и втёрся в доверие. После чего возвращайся, и будем разрабатывать детальный план действий. Никакой самодеятельности!
— Ясно.
Челнок спустился на тёмную сторону планеты, к нему подъехал автобус, который повёз посетителей в расположенный в километре от площадки центр. Центр состоял из трёх гордо возвышавшихся над пустыней шпилей, окружённых высоким неприступным забором. Высота самого низкого здания составляла 242 метра, а самого высокого — 373 метра.
Полковник провёл Павла в высокую башню. Это не было обычное офисное здание, как казалось снаружи. Здесь было мало людей, учитывая площадь, и все они были военными или учёными с высшим допуском секретности. Как полковник вообще сумел провести его сюда, оставалось загадкой. Возможно, документ, удостоверяющий личность Павла, был липовый.
— Вы считали, сколько раз вас обыскивали? — съехидничал Дженкинс, который с самой посадки не отставал от них ни на шаг, такова была его задача, — Вот столько и ещё, как минимум, три раза, пока вы не смотрели. На другой край галактики попасть проще, чем сюда. Нет, считайте, будто вы уже в другой галактике.
На каждом из первых пятидесяти этажей располагалась лаборатория, большей частью автоматизированная. Наверху, догадался Павел, мог находиться центр связи. Даже ночью машины работали, а за ними следили несколько операторов. И всё же людей в коридорах было меньше, чем днём, так полковнику было проще водить Павла по секретному объекту. В лабораториях проводились различные анализы и опыты над добываемыми на планете материалами.
Основная часть руды погружалась на тот же звездолёт, на котором они прилетели. На Сабаль вообще не опускались пассажирские звездолёты, здесь не было туристических пунктов, не было даже открытых ксенологических исследований. Официально, планеты вообще не существовало. Те, кто встречал грузовые звездолёты, наполненные тысячами тонн самых дорогих материалов, не знали, откуда они прилетают. Их это и не интересовало, они платили деньги и регулярно получали огромные партии ценного груза, который можно было перепродать в десятки раз дороже.
— Взгляните, — вспомнил Павел слова Дженкинса, когда они ехали от посадочной площадки на автобусе.
Было бы на что смотреть. Пустыня раскинулась по обе стороны от дороги, насколько хватало взгляда и даже дальше. А под бархатным безлунным небом она напоминала гигантское зеркало, отражающее все звёзды в галактике.
— Кремний. На Земле его очень много. Песок, которым покрыты пустыни на Земле, является оксидом кремния. А этот белоснежный песок является оксидом германия. На Земле он в природе не встречается, его получают в результате сложных и трудоёмких операций по обогащению руды, а здесь — набирай в карманы и улетай, тебя даже не задержат. Германий — великолепный полупроводник. Гораздо лучше, чем кремний. Практически вся электроника, которая окружает нашу повседневную жизнь, сделана из этого песка.
— Это то, о чём ты мог слышать в некоторых старых упоминаниях о Сабале, которые корпорации теперь так тщательно пытаются стереть, — добавил полковник. — Потому что здесь было найдено кое-что ещё.
— Логично предположить, что если германия здесь столько, сколько кремния на Земле, то могут быть подменены содержания других металлов, например, металлы платиновой группы вместо серебра.
— Это неверный вывод, иначе мы бы дышали сейчас серой вместо кислорода, — заметил полковник, но после небольшой паузы добавил: — Тем не менее, огромные месторождения платины, осмия и иридия были здесь найдены.
— Осмия! — воскликнул Павел. — И что, много его здесь?
— Достаточно, чтобы начать стирать планету со всех карт и учебников истории.
Павел получил общее представление о содержании и назначении главной башни центра, и тогда Дженкинс проводил его и полковника в среднюю башню. Здесь также были лаборатории, только иного рода — биологические и ксенологические. К сопровождающему их Дженкинсу присоединились два человека в белых халатах и масках.
— Хотя это сложно представить, но на Сабале было обнаружено большое количество организмов, — прокомментировал Дженкинс. — Здесь встречается и растительность, и простейшие животные, мелкие насекомые. Однако больший интерес представляют микроорганизмы: бактерии и вирусы. Необычные условия на этой планете вызвали появление необычных штаммов, в связи с чем всем новоприбывшим вводится вакцина.
Павел бросил вопросительный взгляд в полковника, но тот уже охотно засучивал рукав на левой руке. К нему подошла молодая женщина, чьё лицо было также закрыто маской, а волосы аккуратно убраны под шапочку. Но между шапочкой и маской на него смотрели узкие глаза — карие и необычно бледные, будто прозрачные. Всё это время Павел не обращал внимания на глаза Дженкинса, который их при этом отводил, и только сейчас понял, что у того был похожий оттенок радужки. Видимо, длительное воздействие местного солнца.
— Вакцина может вызвать головокружение, сонливость, слабость, — сказала она, наполняя шприц прозрачной жидкостью. — Это пройдёт через несколько часов.
— Где мне найти вас, если вдруг почувствую... слабость?
Укол был болезненный, очевидно более болезненный, чем она могла бы сделать.
— Если почувствуете слабость — ложитесь спать.
В малой башне их ждали гостиничные номера. К номеру Павла приставили охранника, правда, не очень опытного. Впрочем, и опытный не остановил бы Павла. Он поставил себе табуретку и, разумеется, меньше, чем за час, задремал. Поэтому Павлу не составило труда снять с него карточку, найти комнату охраны и раздобыть себе пояс с бляхой корпорации и оружие. После чего Павел вернул карточку охраннику в карман, как ни в чём не бывало, и спустился в гараж, где его уже ждал полковник. Он подготовил для Павла мотоцикл и разрешение на выход в пустыню. А также яркое белое с серебристыми полосками пончо, так кстати пригодившееся, чтобы спрятать пояс с кобурой. По официальной легенде он должен был покататься вокруг центра и проинспектировать ограждение и прилегающую местность.
— Возьми, пригодится.
Полковник протянул ему круглые защитные очки, как у сварщика, плотно прилегающие к лицу. Значит, он всё-таки знал о том, что Павла раздражает яркий свет! Наверняка специально делал свет в своём кабинете поярче каждый раз, когда Павел приходил.
— И, думаю, со своим тебе будет удобнее.
Полковник вернул Павлу его табельный пистолет.
— Но как вы...
— Потом объясню. Я смотрю, ты уже разжился оружием? Этот оставь здесь.
Той ночью Павел не обратил внимание на руки полковника, они были в перчатках.
Дальше >>
Всех с Новым Годом! И с Новым Кризисом!
Дальше будет весело.)
<< Назад
В этот самый момент дверь с шумом отъехала в сторону. К сожалению, это был частный звездолёт, поэтому никаких запоров на дверях кают, кроме аварийных.
— Сержант Остапов, можно... Ох, извините, что помешал. Сержант Остапов, можно с вами побеседовать?
В проходе появился щуплый человек средних лет в дешёвом помятом костюме пыльно-бежевого цвета.
— Вы не видите, что мы разговариваем? Я подойду к вам, когда...
— Мы уже закончили, — перебил полковник и поднялся.
Он сделал особое ударение на слове "закончили". Неужели ещё одна проверка? Несмотря на то, что этот человек выглядел неуверенно, полковник намекнул, что воспринимать его надо всерьёз. Видимо, это специальная личность, перед которой расслабляешься и совершаешь ошибку.
Павел проследовал за ним в каюту, которая была обставлена как рабочий кабинет. Очередная канцелярская крыса, которая даже на звездолёте не отдыхает от своей никчёмной работы. Он представился как Ленни Дженкинс и предложил Павлу сесть напротив. Бюрократы — слабые беспомощные люди, которые отгораживаются от прочих широким столом, как можно выше заваленным папками и книгами, и за своей импровизированной стеной считают себя всесильными.
— Сержант Остапов, хоть полковник и ручался за вас, я не могу избежать некоторых формальностей. Вы не должны никому рассказывать про Сабаль, про всё, что увидите или услышите на нём.
— Почему?
— Таково правило. Никому и никогда не рассказывать про Сабаль. Влиятельные люди платят за это влиятельные деньги. Если от вас произойдёт утечка информации, вы немедленно лишитесь звания и места в ВКС, и ни полковник, ни какой генерал вам не смогут помочь. Вообще, вас не должно быть здесь.
— Это угроза?
Его собеседник сразу сжался, как будто Павел собрался его бить. Он знал слабость этих крыс, они сильны только на словах, умеют только угрожать и запугивать, а Павел мог прямо здесь и сейчас разбить ему лицо об этот стол. Только сильно давить на них нельзя, потому что они чертовски злопамятны и могут преследовать за такое тебя и всю твою родню до десятого колена.
— Солнце упаси! Я — мелкий чиновник, я всего лишь делаю то, за что получаю зарплату, и не в моих силах угрожать вам или кому бы то ещё. Я могу лишь предупредить. Могу и должен. Вы должны понимать, какие акулы вцепились в этот кусок мяса, и какие острые у них зубы. Если даже президент Земли был здесь и помалкивает об этом.
Президент Земли? То есть либо он в этом предприятии имеет сам какую-то выгоду, либо над этим стоят настолько сильные фигуры, что способны контролировать самого влиятельного человека в этом секторе галактики. Чем они ему пригрозили за неповиновение? Погасить Солнце? Как-то это всё не внушало должного доверия.
— Мир совсем не такой, каким кажется, сержант. Вы — один из немногих людей, которым предоставлена возможность немного узреть истину. И постарайтесь не ослепнуть. Поверьте моему опыту, я уже шесть лет жалею, что не остался на Земле — это очень неблагодарная работа.
Павел сжалился над ним и попробовал сменить направление разговора, чтобы Дженкинс расслабился.
— А почему вы не можете вернуться на Землю?
— Могу. Но всё уже не будет так, как раньше. Я буду под постоянным и бдительным присмотром. Как и вы, когда вернётесь.
— Глупости. Никто не может следить за человеком постоянно, даже если очень захотеть.
— Вы так думаете? Вы, вероятно, в армии привыкли проходить проверки личности на каждом углу, а вот обычных людей это весьма раздражает. Личный терминал с постоянным подключением к сети. Все ваши личные документы разбросаны где-то по бесчисленным серверам и, теоретически, доступны всем. Единственная платёжная карточка, личный банковский счёт, который отслеживает все ваши покупки и перемещения, и нет никакого другого легального способа приобретения товаров и услуг. Паспорт, в который вшиты ваши биометрические данные. Чип, который сканирует любая дверь, в магазине, в ресторане, даже в вашей собственной квартире. Вы там, на Земле, живёте в пятизвёздочной тюрьме, и сами не осознаёте этого.
— Если всё так плохо, по-вашему, почему же вы жалеете, что не остались в этой, как вы сами выразились, "тюрьме"?
— Потому что тогда бы я не знал об этом.
Звездолёт вышел на орбиту планеты, и от него отделился челнок. Полковник показал Павлу на иллюминатор. Но не белоснежная планета должна была привлечь его внимание, а маленькая орбитальная станция, мимо которой они пролетали.
— Экспериментальное орбитальное оружие. Станция аккумулирует солнечную энергию и может в любой момент выпустить её на…
— Ха-ха, хорошая шутка, — перебил его Дженкинс. — Это всего лишь метеостанция.
Полковник не шутил. Полковник никогда не шутил. Дженкинс осознал это слишком поздно, и под давлением его сурового взгляда стал бледнее, чем планета в иллюминаторе, и начал сильно заикаться.
— Н-н-но, п-п-полковник, это же с-с-секретно!
— Это я буду решать.
— У н-н-него есть д-д-допуск?
— Теперь есть. А вот у вас допуска к нашему разговору нет.
Да, и полковник неплохо знал, как нужно обращаться с мелкими чиновниками. Первый раз он дал ему прочувствовать ощущение превосходства и собственной важности, которого он так жаждал, и когда тот расслабился, показал ему его подлинное место.
Дженкинс отодвинулся от них, насколько это позволяли подлокотники кресла и ремни безопасности, надел наушники и стал ещё более незаметным, чем был всегда.
— Так вот, этот спутник, прикидывающийся метеостанцией, на самом деле может выпустить концентрированную энергию разрушительной силы на поверхность. Но пока только в теории. Проверить его лучше всего на этой планете, так как разработчики ещё не придумали, как бороться с облачностью.
— Вы же не собираетесь…
— Нет. Я не собираюсь. А вот они, — полковник незаметно покосился на Дженкинса. — Они вполне могут.
Павел начал понимать. На планете скрывается террористическая группировка. Но вместо того, чтобы их искать и арестовывать, военные силы хотят без суда и следствия прихлопнуть их всех разом новым чудовищным оружием, вроде того, как они сделали это на Хироне. Только на Хироне использовали звездолёт, который дорого обслуживать, а маленькая орбитальная станция сама по себе кружится вокруг планеты. А что, если такие станции появятся на орбите каждой планеты? Конец самому определению свободы. Как только тебя заподозрят в измене, точечный удар огнём с небес сотрёт тебя с лица планеты. Полковник был против этого решения.
— Я должен их найти и привести по-хорошему, — подытожил Павел.
— Совершенно верно.
— Это будет трудно.
— Нет. Я думаю, что это будет практически невозможно. Завтра я полечу осматривать эту станцию. К сожалению, я вхожу в комиссию по её сдаче в эксплуатацию. И ещё раз, к сожалению, от моего слова уже мало что зависит. Я и так оттягивал, сколько мог. Думаю, на этот раз они довели её до совершенства.
— Какова моя задача?
— Пока просто разведка. Километрах в ста к востоку от города есть каньон, по нему проходит река, а вдоль реки расположилось поселение шахтёров. Я хочу, чтобы ты под видом контролёра из концерна съездил к ним и втёрся в доверие. После чего возвращайся, и будем разрабатывать детальный план действий. Никакой самодеятельности!
— Ясно.
Челнок спустился на тёмную сторону планеты, к нему подъехал автобус, который повёз посетителей в расположенный в километре от площадки центр. Центр состоял из трёх гордо возвышавшихся над пустыней шпилей, окружённых высоким неприступным забором. Высота самого низкого здания составляла 242 метра, а самого высокого — 373 метра.
Полковник провёл Павла в высокую башню. Это не было обычное офисное здание, как казалось снаружи. Здесь было мало людей, учитывая площадь, и все они были военными или учёными с высшим допуском секретности. Как полковник вообще сумел провести его сюда, оставалось загадкой. Возможно, документ, удостоверяющий личность Павла, был липовый.
— Вы считали, сколько раз вас обыскивали? — съехидничал Дженкинс, который с самой посадки не отставал от них ни на шаг, такова была его задача, — Вот столько и ещё, как минимум, три раза, пока вы не смотрели. На другой край галактики попасть проще, чем сюда. Нет, считайте, будто вы уже в другой галактике.
На каждом из первых пятидесяти этажей располагалась лаборатория, большей частью автоматизированная. Наверху, догадался Павел, мог находиться центр связи. Даже ночью машины работали, а за ними следили несколько операторов. И всё же людей в коридорах было меньше, чем днём, так полковнику было проще водить Павла по секретному объекту. В лабораториях проводились различные анализы и опыты над добываемыми на планете материалами.
Основная часть руды погружалась на тот же звездолёт, на котором они прилетели. На Сабаль вообще не опускались пассажирские звездолёты, здесь не было туристических пунктов, не было даже открытых ксенологических исследований. Официально, планеты вообще не существовало. Те, кто встречал грузовые звездолёты, наполненные тысячами тонн самых дорогих материалов, не знали, откуда они прилетают. Их это и не интересовало, они платили деньги и регулярно получали огромные партии ценного груза, который можно было перепродать в десятки раз дороже.
— Взгляните, — вспомнил Павел слова Дженкинса, когда они ехали от посадочной площадки на автобусе.
Было бы на что смотреть. Пустыня раскинулась по обе стороны от дороги, насколько хватало взгляда и даже дальше. А под бархатным безлунным небом она напоминала гигантское зеркало, отражающее все звёзды в галактике.
— Кремний. На Земле его очень много. Песок, которым покрыты пустыни на Земле, является оксидом кремния. А этот белоснежный песок является оксидом германия. На Земле он в природе не встречается, его получают в результате сложных и трудоёмких операций по обогащению руды, а здесь — набирай в карманы и улетай, тебя даже не задержат. Германий — великолепный полупроводник. Гораздо лучше, чем кремний. Практически вся электроника, которая окружает нашу повседневную жизнь, сделана из этого песка.
— Это то, о чём ты мог слышать в некоторых старых упоминаниях о Сабале, которые корпорации теперь так тщательно пытаются стереть, — добавил полковник. — Потому что здесь было найдено кое-что ещё.
— Логично предположить, что если германия здесь столько, сколько кремния на Земле, то могут быть подменены содержания других металлов, например, металлы платиновой группы вместо серебра.
— Это неверный вывод, иначе мы бы дышали сейчас серой вместо кислорода, — заметил полковник, но после небольшой паузы добавил: — Тем не менее, огромные месторождения платины, осмия и иридия были здесь найдены.
— Осмия! — воскликнул Павел. — И что, много его здесь?
— Достаточно, чтобы начать стирать планету со всех карт и учебников истории.
Павел получил общее представление о содержании и назначении главной башни центра, и тогда Дженкинс проводил его и полковника в среднюю башню. Здесь также были лаборатории, только иного рода — биологические и ксенологические. К сопровождающему их Дженкинсу присоединились два человека в белых халатах и масках.
— Хотя это сложно представить, но на Сабале было обнаружено большое количество организмов, — прокомментировал Дженкинс. — Здесь встречается и растительность, и простейшие животные, мелкие насекомые. Однако больший интерес представляют микроорганизмы: бактерии и вирусы. Необычные условия на этой планете вызвали появление необычных штаммов, в связи с чем всем новоприбывшим вводится вакцина.
Павел бросил вопросительный взгляд в полковника, но тот уже охотно засучивал рукав на левой руке. К нему подошла молодая женщина, чьё лицо было также закрыто маской, а волосы аккуратно убраны под шапочку. Но между шапочкой и маской на него смотрели узкие глаза — карие и необычно бледные, будто прозрачные. Всё это время Павел не обращал внимания на глаза Дженкинса, который их при этом отводил, и только сейчас понял, что у того был похожий оттенок радужки. Видимо, длительное воздействие местного солнца.
— Вакцина может вызвать головокружение, сонливость, слабость, — сказала она, наполняя шприц прозрачной жидкостью. — Это пройдёт через несколько часов.
— Где мне найти вас, если вдруг почувствую... слабость?
Укол был болезненный, очевидно более болезненный, чем она могла бы сделать.
— Если почувствуете слабость — ложитесь спать.
В малой башне их ждали гостиничные номера. К номеру Павла приставили охранника, правда, не очень опытного. Впрочем, и опытный не остановил бы Павла. Он поставил себе табуретку и, разумеется, меньше, чем за час, задремал. Поэтому Павлу не составило труда снять с него карточку, найти комнату охраны и раздобыть себе пояс с бляхой корпорации и оружие. После чего Павел вернул карточку охраннику в карман, как ни в чём не бывало, и спустился в гараж, где его уже ждал полковник. Он подготовил для Павла мотоцикл и разрешение на выход в пустыню. А также яркое белое с серебристыми полосками пончо, так кстати пригодившееся, чтобы спрятать пояс с кобурой. По официальной легенде он должен был покататься вокруг центра и проинспектировать ограждение и прилегающую местность.
— Возьми, пригодится.
Полковник протянул ему круглые защитные очки, как у сварщика, плотно прилегающие к лицу. Значит, он всё-таки знал о том, что Павла раздражает яркий свет! Наверняка специально делал свет в своём кабинете поярче каждый раз, когда Павел приходил.
— И, думаю, со своим тебе будет удобнее.
Полковник вернул Павлу его табельный пистолет.
— Но как вы...
— Потом объясню. Я смотрю, ты уже разжился оружием? Этот оставь здесь.
Той ночью Павел не обратил внимание на руки полковника, они были в перчатках.
Дальше >>
