Невидимки 08

<< Назад

На рассвете Павел увидел на востоке строения. От хребта было километров пять или шесть. Воздух на Сабале имел немного другой состав, нежели на Земле, хотя и был пригоден для дыхания, мог преломлять свет сильнее, создавая значительную ошибку в оценке расстояния. Да и местное солнце, излучавшее на более коротких волнах, способствовало оптическому обману.
Найдя достаточно глубокую выемку в скале, Павел поставил туда мотоцикл. Если въехать прямо на нём в деревню, могут и отобрать. Прикрыть его было нечем, но так и лучше, тогда самому Павлу не придётся слишком долго его искать. Правда, и другие смогут его найти, выбора всё равно не было.
Павел сел на землю, прислонившись спиной к мотоциклу, и решил перед выходом вздремнуть пару часов. Действие вакцины оказалось сильнее, чем он предполагал. По пути он три раза мог бы врезаться, если бы тут было, во что врезаться. На его счастье вокруг были только километры ровной пустыни.
Проснулся он, когда металл начал ощутимо жечь ему спину. Голубой карлик Рукбат жарил планету беспощадно, учитывая то, что планета находилась от звезды почти вдвое дальше, чем Земля от Солнца. Солнечные лучи отражались от мириад белых песчинок, пронзая мозг сотнями тончайших игл. Чтобы укрыться от такого светового артобстрела, Павел немедленно надел защитные очки, которые вручил ему полковник.
Через долину проходила небольшая река. Деревня или городок состоял из трёх-четырёх десятков разбросанных вдоль берега реки одноэтажных домиков, слепленных из глины и известняка. Люди расселились близко к воде и на плодородных землях. Чем ближе путник подходил к деревне, тем сильнее менялся пейзаж. Вместо голого горячего песка начинала колоситься рожь. Ближе к реке можно было видеть аккуратно высаженные в ряд фруктовые деревья. На участках вокруг домов можно было встретить бахчевые культуры, картофель. Люди могли кормиться за счёт этой земли, но тогда им надо было работать на этой земле целыми днями, а не в шахтах, куда их отправляли.

Невидимки 07

(А самолёт летит — колёса терлися, а вы не ждали нас, а мы припёрлися!
Всех с Новым Годом! И с Новым Кризисом!
Дальше будет весело.)

<< Назад

В этот самый момент дверь с шумом отъехала в сторону. К сожалению, это был частный звездолёт, поэтому никаких запоров на дверях кают, кроме аварийных.
— Сержант Остапов, можно... Ох, извините, что помешал. Сержант Остапов, можно с вами побеседовать?
В проходе появился щуплый человек средних лет в дешёвом помятом костюме пыльно-бежевого цвета.
— Вы не видите, что мы разговариваем? Я подойду к вам, когда...
— Мы уже закончили, — перебил полковник и поднялся.
Он сделал особое ударение на слове "закончили". Неужели ещё одна проверка? Несмотря на то, что этот человек выглядел неуверенно, полковник намекнул, что воспринимать его надо всерьёз. Видимо, это специальная личность, перед которой расслабляешься и совершаешь ошибку.
Павел проследовал за ним в каюту, которая была обставлена как рабочий кабинет. Очередная канцелярская крыса, которая даже на звездолёте не отдыхает от своей никчёмной работы. Он представился как Ленни Дженкинс и предложил Павлу сесть напротив. Бюрократы — слабые беспомощные люди, которые отгораживаются от прочих широким столом, как можно выше заваленным папками и книгами, и за своей импровизированной стеной считают себя всесильными.
— Сержант Остапов, хоть полковник и ручался за вас, я не могу избежать некоторых формальностей. Вы не должны никому рассказывать про Сабаль, про всё, что увидите или услышите на нём.
— Почему?
— Таково правило. Никому и никогда не рассказывать про Сабаль. Влиятельные люди платят за это влиятельные деньги. Если от вас произойдёт утечка информации, вы немедленно лишитесь звания и места в ВКС, и ни полковник, ни какой генерал вам не смогут помочь. Вообще, вас не должно быть здесь.
— Это угроза?
Его собеседник сразу сжался, как будто Павел собрался его бить. Он знал слабость этих крыс, они сильны только на словах, умеют только угрожать и запугивать, а Павел мог прямо здесь и сейчас разбить ему лицо об этот стол. Только сильно давить на них нельзя, потому что они чертовски злопамятны и могут преследовать за такое тебя и всю твою родню до десятого колена.
— Солнце упаси! Я — мелкий чиновник, я всего лишь делаю то, за что получаю зарплату, и не в моих силах угрожать вам или кому бы то ещё. Я могу лишь предупредить. Могу и должен. Вы должны понимать, какие акулы вцепились в этот кусок мяса, и какие острые у них зубы. Если даже президент Земли был здесь и помалкивает об этом.
Президент Земли? То есть либо он в этом предприятии имеет сам какую-то выгоду, либо над этим стоят настолько сильные фигуры, что способны контролировать самого влиятельного человека в этом секторе галактики. Чем они ему пригрозили за неповиновение? Погасить Солнце? Как-то это всё не внушало должного доверия.
— Мир совсем не такой, каким кажется, сержант. Вы — один из немногих людей, которым предоставлена возможность немного узреть истину. И постарайтесь не ослепнуть. Поверьте моему опыту, я уже шесть лет жалею, что не остался на Земле — это очень неблагодарная работа.
Павел сжалился над ним и попробовал сменить направление разговора, чтобы Дженкинс расслабился.
— А почему вы не можете вернуться на Землю?
— Могу. Но всё уже не будет так, как раньше. Я буду под постоянным и бдительным присмотром. Как и вы, когда вернётесь.
— Глупости. Никто не может следить за человеком постоянно, даже если очень захотеть.
— Вы так думаете? Вы, вероятно, в армии привыкли проходить проверки личности на каждом углу, а вот обычных людей это весьма раздражает. Личный терминал с постоянным подключением к сети. Все ваши личные документы разбросаны где-то по бесчисленным серверам и, теоретически, доступны всем. Единственная платёжная карточка, личный банковский счёт, который отслеживает все ваши покупки и перемещения, и нет никакого другого легального способа приобретения товаров и услуг. Паспорт, в который вшиты ваши биометрические данные. Чип, который сканирует любая дверь, в магазине, в ресторане, даже в вашей собственной квартире. Вы там, на Земле, живёте в пятизвёздочной тюрьме, и сами не осознаёте этого.
— Если всё так плохо, по-вашему, почему же вы жалеете, что не остались в этой, как вы сами выразились, "тюрьме"?
— Потому что тогда бы я не знал об этом.